Почему роботы не сделают нас безработными? Карел чапек и роботы в его произведениях Почему роботы необходимы

Фантасты придумали роботов десятки лет назад, но умные металлические люди так и не появились на наших улицах. Воплощению мечты в реальность мешает многое. В том числе и сам человек

Неуниверсальные помощники

Симпатичные создания из новейших пластиков и сплавов, по мнению людей, должны выполнять тяжелую или скучную работу: ходить в магазин, мыть посуду, пылесосить, делать с детьми уроки и разговаривать с бабушкой о погоде. Если понадобится, они отнесут квитанции в банк и довезут хозяина до работы.

Каждое из этих действий само по себе не требует особых усилий, но вместе они отнимают массу времени, поэтому бытовые роботы должны быть универсальными.

«Сегодня в лабораториях есть роботы, которые умеют решать несколько задач параллельно, но, во-первых, в каждый момент они заняты только одной из них, а во-вторых, они самостоятельно не могут выбрать, какой из задач отдать предпочтение. Более того, роботы совсем не понимают, чего не нужно делать в конкретной ситуации» , — объясняет старший лектор Школы компьютерных наук в Бирмингеме, специалист в области искусственного интеллекта Ник Хоз .

Чтобы пропылесосить квартиру, роботу нужен один алгоритм, для похода в магазин — другой, и оба они должны быть прописаны в электронных «мозгах». Небольшое изменение параметров, если оно не задано изначально, например продуктовые секции в магазине поменяли местами, делает задачу неосуществимой. Машина выполняет только предустановленные команды и не может «сообразить», что в магазине, по сути, все осталось прежним. «Одно из решений проблемы — создать подобие социальной сети для роботов, куда они будут загружать данные, полученные в новых ситуациях, а остальные роботы смогут их скачать» , — говорит Ник.

Ограниченный ум

Другая черта, которую сценаристы будущего приписывают роботам наряду с универсальностью, — фантастический ум. С тех пор как созданный IBM компьютер Deep Blue обыграл одного из величайших шахматистов планеты Гарри Каспарова, многим кажется, что по части интеллекта машины превзошли людей. Суперкомпьютеры и процессоры в мобильных телефонах, выполняющие тысячи операций в секунду, подкрепляют эту уверенность. Но в действительности людям нечего бояться.

Nao оборудован процессором Intel Atom , как и простые нетбуки

Ум роботов ограничен так называемой проблемой значения. «Это колоссальная проблема робототехники , — говорит Хоз. — Роботы не понимают, что значит «цветок», или «небо», или что угодно. Хуже того, люди и сами не знают, что такое значение — они просто понимают его, и все» . Машина может выучить, что объект на четырех ножках с сиденьем и спинкой — это стул, но смысл понятия «стул» ей недоступен. Поэтому дизайнерский стул без ножек и с раздвоенной спинкой робот вряд ли опознает, притом что у человека никаких проблем с этим не возникнет.

«Люди создают огромные базы, куда записывают все возможные значения слов. Но это лишь частичное решение: если то, о чем вы говорите, есть в базе, робот вас поймет. А если слова там нет? Существует и другой подход, когда роботов обучают значению через опыт. Но опять-таки они выучат только значение тех понятий, с которыми столкнулись лично» , — рассказывает Ник Хоз.

СЛОЖНОСТИ Почти, но не совсем... Антропоморфность — коварная штука. Если робот сильно напоминает человека, но некоторые черты все же отличаются, люди начинают испытывать отвращение. Этот феномен получил название «зловещая долина» (uncanny valley ). Термин придумал в 1970 году японский специалист по робототехнике Масахиро Мори. Изначально реакцию отторжения объясняли особенностями человеческой психики, но в 2009 году ученые из Принстона показали, что обезьяны ведут себя точно так же. Это означает, что боязнь вроде бы таких же, но чуть-чуть непохожих на себя существ имеет серьезные эволюционные основания. Мозг воспринимает эти различия как признак нездоровья и стремится ограничить контакты с потенциально опасным объектом. На фото: Симпатичные роботы совсем невысокие — их рост 58 см

Отсутствие желаний

Пожалуй, больше всего люди боятся, что однажды роботам надоест подчиняться человеку и они захватят мир. Перспектива маловероятна не только потому, что роботы не понимают смысла слов «захватить» и «мир». Намного более веская причина в том, что пока инженерам не удалось наделить роботов сознанием. Это трудноопределимое понятие дает людям свободу выбора и желания, в том числе и мирового господства.

«Пока мы не понимаем, как формируется сознание у людей, а значит, не можем воспроизвести его у роботов. На мой взгляд, дело в том, как именно связаны между собой различные отделы мозга. Если мы когда-нибудь разберемся в этом, то, возможно, сумеем повторить структуру мозга и снабдить роботов сознанием» , — полагает Хоз.

ПРАКТИКА Больше — значит лучше Многие действия, которые не требуют от человека усилий, для роботов оказываются невыполнимыми. Механическим существам трудно рассчитать силу захвата, когда они жмут руку или берут что-то хрупкое, они очень плохо ходят и совсем не умеют бегать. На ежегодном чемпионате по робофутболу RoboCup игроки передвигаются со скоростью около 3 м/с (10,8 км/ч), а у лучших футболистов вместо ног колеса или гусеницы. Двуногим роботам очень сложно удерживать равновесие, при ходьбе процессор просчитывает каждый шаг, определяя, как именно распределить вес. Самыми устойчивыми в движении оказались роботы с четырьмя конечностями, например созданный компанией Boston Dynamics совместно с Лабораторией реактивного движения NASA «большой пес» , BigDog (на фото). Существо на гибких лапах умеет ходить по ровной земле, песку, снегу и неглубоким водоемам, забирается в горы и спускается с них и при этом тащит на «спине» до 150 килограммов веса. Повалить его на землю не так-то просто: на демонстрационных видео инженеры пинают робота ногами, но он все равно остается на четырех конечностях.

Машины, не понимающие значений слов и не имеющие сознания, не смогут заменить людей там, где нужно действовать не по шаблону, пусть даже и сложному. Например, хотя роботам неведом страх, они не боятся боли, могут существовать без кислорода и воды, выдерживать экстремальные температуры, — из них очень плохие космонавты. «Ту информацию, которую марсоход собирает три месяца, человек получил бы за три часа , — поясняет Ник. — Люди с Земли отсматривают телеметрию и посылают аппарату задание, сколько сантиметров проехать, к какому камню приблизиться, какой инструмент использовать. Человек принял бы все эти решения за доли секунды» . В среднем сигнал идет от Марса до Земли около 15 минут (и столько же обратно), но коммуникация не всегда возможна из-за помех. Поэтому «выхлоп» даже от короткого путешествия человека на Марс оказался бы в сотни раз больше нескольких роботизированных миссий, каждая из которых длилась годы. Рекордсмен среди марсианских долгожителей, ровер «Оппортьюнити», за более чем 10 лет на Красной планете проехал всего 40 километров.

Да, роботы хорошо считают, они сильны, выносливы и работают без перерывов на сон и еду. Но, как это ни парадоксально, из машин не выйдет универсальных помощников до тех пор, пока они не станут более человечными и не обзаведутся сознанием (или, возможно, душой).

Фото: Diomedia (x6), PAL Robotics SL (x2), DARPA

Периодически появляются статьи о том, как скоро роботы заменят людей и оставят их без работы. На фоне этого все чаще публикуются материалы, авторы которых перечисляют профессии, которые «не вымрут», и зовут на курсы составления «правильного резюме». Действительно ли технологии смогли настолько изменить доступность работы для людей?

Ничего нового уже полтора века

Полагаю, что на деле роботизация - просто очередной виток технологической революции. Это исторический процесс, у которого нет начала или конца.

Самый большой страх роботы вызывают у граждан экономически развитых стран: высокий технологический уровень позволяет им максимально автоматизировать производство. Но глобальная статистика показывает, что пока замещения людей не происходит. В противном случае уровень безработицы должен был бы расти, но все ровно наоборот. По данным Международной организации труда, уровень безработицы в экономически развитых странах опустится в 2018 году до небывалых 5,5% впервые с 2007 года (при этом в отчете отмечается, что общий уровень безработицы в мире остается относительно высоким).

В начале XIX века машинист и малочисленная поездная бригада заменили сотни кучеров, работавших в междугородном дилижансе. На первый взгляд - трагедия для кучеров. Но занятость населения в транспортной сфере в те времена была лишь 2%, а на данный момент она выросла до 5%. Так происходит всегда, когда отрасль становится эффективнее, начинает быстрее и качественнее выполнять свое основное предназначение. Повышение качества услуг всегда формирует более высокий спрос, и это в конечном счете лишь увеличивает занятость в этой сфере, а не уменьшает ее.

Роботизацией пугают, как чем-то новым и опасным. Но она началась в 70-х годах прошлого века (если не раньше): первый микропроцессор, первый персональный компьютер, первая сотовая телефонная сеть. Расскажи вы тогда кассиру в банке, что можно подойти к коробке, вставить в нее пластиковую карту и получить наличные деньги, он, скорее всего, тоже подумал бы, что его работе угрожает робот. Но на деле кардинальная перемена произошла с самим кассиром: теперь он занимается сервисом, а вся механическая работа перешла машинам. Возросло ли от этого качество услуг? Безусловно.

Банкомат - это автоматизация механической работы, а вот нейросети - это уже некая интеллектуальная система. Допустим, нейросети, например, смогут полностью автономно составлять акты и платежные документы, на каком-то уровне контролировать финансовые потоки внутри компании. Тогда, по сути, профессия бухгалтера вымрет. Возможно, полностью, а возможно, останется специализация некого ревизора, который будет контролировать роботов.

Но когда одни рабочие места исчезают, на их месте появляются новые. Перетекание занятости из одной сферы в другую за последние 50 лет стало быстрее. И все, что, по сути, сделают нейросети - лишь ускорят этот процесс. Профессия бухгалтера может исчезнуть, но сотрудники клиентской поддержки для условной автоматизированной бухгалтерии с опытом ведения корпоративных финансов будут востребованы еще как минимум 10-15 лет, а затем для них появится какая-то другая работа.

Смена профессии

Роботизация не влечет повышения уровня безработицы. Работа для людей не исчезает, просто она перетекает в сферы, где от человека зависит принятие решений.

Это основной тренд 2018 года. Занятость будет перераспределяться между секторами производства. В частности, сохраняется тенденция перераспределения занятости в сельском хозяйстве в пользу рабочих мест в сфере услуг. Количество мест на производстве медленно падает: человек все меньше нужен там, где требуется механический труд, он либо обучает автоматику, либо контролирует ее.

Робот не заменит человека там, где необходимо выстраивать систему и принимать взвешенные управленческие решения. Процесс построения систем полностью интеллектуален - компьютер не может создать себе подобного. Банкомат может выдать вам денег, но не он решает, сколько: скоринг по социальным сетям и предыдущим тратам проводит искусственный интеллект, но финальное оценочное управленческое решение остается за банковским аналитиком.

Именно поэтому машины никогда полностью не захватят сферу HR, а уж тем более сектор продаж. Всегда остается набор критериев, которые пока не загружены в машину. Большие данные - это система, построенная и собранная человеком, которая ищет взаимосвязи в данных, чтобы человеку было легче дальше ею управлять.

Какая работа точно будет

Происходящее с миром - это просто ускорение транзакций. 200 лет назад письмо по почте шло три недели, а сейчас в мессенджерах можно обменяться информацией за две минуты.

Если нас не ждет массовая безработица, то откуда информационный шум? Вспомните социальные сети: с большей вероятностью будет расшарена статья об изменившемся мире и новой реальности, чем о том, что по сути вокруг нас ничего не изменилось.

Пока мир меняется закономерно. Занятость перетекает из одной сферы в другую, и даже в этих условиях всегда найдется место обычной, не высокоинтеллектуальной работе.

Бизнесы, которые занимаются разработкой беспилотных систем управления, создали сотни тысяч рабочих мест в Индии . Это огромные дата-центры, где сотрудники каждый день помогают обучать системы и получают за это 200$ в день. На монитор выводят изображение с камер тестовых автомобилей, которое сотрудник должен назвать: пожарный гидрант, ребенок, дерево: фактически эти люди принимают решения, занимаются построением автоматизированной системы. Хотя это и не самый интеллектуальный труд.

Даже в век, когда происходят, как нам кажется, турбулентные изменения, безработица не поглотит человечество. Мир действительно развивается, автоматизация приходит на производства. Но человек останется, чтобы обучать или контролировать машину. Действия автоматики, роботов и всевозможных интеллектуальных систем всегда будут нуждаться в нашем одобрении.

Не стоит бояться того, что роботы заменят человека, - в обозримой перспективе этого не случится. И вот почему.

Роботы не умеют выполнять сложные и творческие задачи

У роботов нет интуиции

Это нелогичная, почти мистическая способность, свойственная лишь человеку, часто помогает принимать правильные решения вопреки фактам и логике. Исполнительный вице-президент агентства недвижимости Baird & Warner Лаура Эллис объясняет это на примере работы риелтора. «Покупатели домов часто описывают свои пожелания очень подробно. Используя технологии, я легко могу найти им стопроцентное совпадение по формальным критериям. Но потом происходит следующее: мы заходим в дом, и уже через три секунды понятно - это не то. Несложно найти подходящий „на бумаге“ дом - искусственный интеллект легко справится с этим, сверившись с базами данных. Гораздо тяжелее найти покупателям дом по душе. Выбор жилья сильно определяется интуицией и эмоциями», - говорит Лаура Эллис.

«Глюки» будут всегда

Подавляющее большинство американцев (88%) ненавидят ждать и толкаться в очередях на кассу. Автоматические сканеры могли бы стать хорошей альтернативой, разгрузить кассиров и сэкономить время покупателей.

Однако три четверти тех же респондентов заявляют, что избегают касс самообслуживания из-за возможных технических неполадок. И если с человеком в случае ошибки всегда можно договориться, то при поломке роботизированного кассира покупатель оказывается беспомощен. А для того, чтобы исправить неполадку, все равно потребуется человек.

Зачем человеку нужны человекоподобные роботы? Чем отличается кофеварка от «умного дома»? Почему «европейское» отношение к роботам не разделяют японцы?

Об этом «Европульсу» рассказал директор по научным исследованиям в Национальном центре научных исследований (Centre national de la recherche scientifique, CNRS) Абдеррахмен Хеддар (Франция).

Человекоподобный робот как способ ответа на экзистенциальные вопросы

Антропоморфные (человекоподобные) роботы – надежда приверженцев теории трансцендентности, которые верят, что человеческое сознание можно перенести на какой-нибудь другой носитель, и тогда человек может стать фактически бессмертным.

Изначально, когда были первые попытки сделать робота, похожего на человека, был принципиальный интерес – получится или не получится?

Потом разработчики, а вслед за ними и философы и художники, стали задаваться более глубокими вопросами: что для нас значит наше собственное тело? Фильмы «Аватар», «Суррогаты» и многие им подобные как раз об этом – насколько нам нужно тело, в котором мы родились, чтобы нормально существовать?

Человекоподобному роботу удобно в среде, созданной под человека

Фото: InstaWalli

Нас, современных разработчиков, больше интересует вопрос «как» — как сделать робота таким, чтобы он мог выполнять те же функции, что и человек?

Мы создали вокруг себя мир, в котором комфортно именно человеку. У нас есть двери, которые открываются, если их потянуть за ручку, есть ступеньки, по которым удобно ходить ногами, и так далее. Если мы хотим, чтобы у нас были роботы-помощники, которые живут в той же среде, что и мы, они должны быть на нас похожи.

Простым пользователям гораздо проще объяснить роботу, что нужно делать, если они представляют себе процесс «изнутри».

Представьте, что вам надо достать банку с полки. Вы знаете, что для этого нужно сделать (встать на табуретку, протянуть руку и так далее). Наверняка вы сможете это объяснить роботу без особых навыков программирования. А если бы вам надо было объяснить эту задачу большому кубу? Чем бы он брал банку? С чего вообще он бы начал? Без инструкции в четырех томах не разберешься.

Несет ли угрозу человекоподобный робот?

Фото: Wikimedia Commons

Меня часто спрашивают, как я отношусь к человекообразным роботам и к «умному дому», но почему-то никому не интересны мои отношения с кофеваркой. По сути, «умный дом» — это совокупность уже существующих сенсоров и роботов. По отдельности они не вызывают у нас особых эмоций, а вместе уже воспринимаются как что-то угрожающее.

Отношение к роботам меняется в Европе. Три года назад мы проводили исследования общественного мнения в рамках большого проекта, связанного с роботами-помощниками.

И оказалось, что для молодого поколения антропоморфный робот, который самостоятельно принимает решения, уже не ассоциируется с чем-то страшным из фантастических фильмов. Для молодых людей это просто робот — устройство, которое приносит пользу, и задача человека — сделать робота максимально полезным.

В Японии нет наших этических проблем отношения к роботам

Фото: James Pond

Я работал не только во Франции. В вопросах робототехники, особенно в строительстве антропоморфных роботов, мировым лидером является Япония, там у меня тоже есть проекты. Так вот, этические вопросы, связанные с роботами и отношением между людьми и роботами – это очень «западная» проблема.

Я думаю, это связано с религией. У христиан, мусульман, иудеев акт творения – это проявление Бога, только он может вдохнуть во что-то настоящую жизнь. Поэтому для нас создание похожих на человека роботов имеет особый смысл.

А в Японии считается, что душу имеет все, даже кастрюли и лампочки. Поэтому там роботы воспринимаются как нечто более естественное – как еще один девайс, который делает жизнь проще. И для них нет разницы между стиральной машиной и человекообразным роботом, который сам принимает решения.

Помощник, перед которым не стыдно

Но, может быть, отсутствие чувств у роботов – это хорошо?

Я столкнулся с такой проблемой: моя мама в силу преклонного возраста не может сама справляться с домашними обязанностями. Ей даже сложно бывает передвигаться по дому. Но она не хочет, чтоб ей помогали я или моя сестра – ей стыдно перед нами. И ей комфортнее, чтобы «за ней ходил» неодушевленный механизм.

Я не берусь судить о тонкостях эмоциональных взаимоотношений роботов и людей – хорошо ли человеку привязываться к роботу или нет. Это работа для других специалистов. Но я точно знаю, что нам, техникам, и гуманитариям надо работать вместе, чтобы роботы нашли свое место в нашем обществе.

Фото: James Pond

Кроме того, антропоморфные роботы многозадчны. Вы же не удивляетесь, что ваша мама может стирать, готовить, гладить собаку, а потом, например, рисовать сверхточные чертежи на работе? Так и робота можно научить многим вещам, не меняя при этом его конструкцию. Да, есть много задач, с которыми лучше всего справляются роботы определенной конструкции (например, со сборкой автомобиля). Но мыть полы такой робот уже вряд ли сможет.

Недавно мы работали над человекообразным «роботом-принтером» для авиационной отрасли. Самолет из-за размеров и технических требований невозможно полностью собрать «снаружи» — на какой-то стадии обязательно должны начаться работы изнутри.

Например, для электропроводки изнутри на фюзеляж нужно приделать много держателей-скоб. Сначала надо очень точно нанести на стены чертежи этих скоб – каждый чертеж занимает около 10 минут. А потом просверлить отверстия в помеченных местах. Людям нравится сверлить – сразу виден результат работы, к тому же для этого нужно мастерство. Но они ненавидят делать эти отметки на стенах – это скучно и утомительно.

И мы сделали антропоморфного робота, который может подниматься в фюзеляж, как человек, а потом, как принтер, «чеканить» эти чертежи. Ему обрадовались не только сами работники, но даже представители французских профсоюзов, которые «трясутся» над каждым рабочим местом.

«Европульс» благодарит международную конференцию Skolkovo Robotics V за помощь в подготовке интервью.

В недалёком будущем, сообщают нам футурологи, создадут по-настоящему мощных роботов, которые сами научатся делать и ремонтировать других роботов. Рано или поздно они смогут воспроизвести и себя самих. Тогда-то нам и наступит конец. Людей, которые говорят, что так и будет, много - тот же Илон Маск или Стивен Хокинг. Носителей таких взглядов роднит одно: они прискорбно мало знают о современных роботах и компьютерах.

Начнём с основ: все известные на сегодня компьютеры, "мозги" любых возможных роботов - это алгоритмические машины. Всё, что они могут - выполнять алгоритмы. До тех пор, пока эти алгоритмы пишут люди, рамки возможностей компьютеров и роботов остаются крайне узкими. Понятно, что даже простая работа может иметь миллионы нюансов, которые в алгоритмы не заложишь. Поэтому были придуманы нейросети с глубинным обучением.

Нейросеть - это программа, копирующая принцип биологических нейронных сетей - из живых нервных клеток. В отличие от обычного ПО нейросети, строго говоря, не программируются, а "обучаются". В процессе "обучения" им "скармливают" пары связанных массивов данных. Например, образец первой половины произвольного предложения в паре с образцом второй половины того же предложения. Сличая их общие черты, нейросеть способна выявлять сложные зависимости между членами каждой пары данных и обобщать результаты своих "наблюдений". После успешного обучения сеть сможет дать на выходе сходный результат на основании ввода новых исходных данных, которые отсутствовали в обучающей выборке. К примеру, ей дадут первую часть предложения, а она выдаст вторую в том же стиле. В конце концов она может выдать даже полное предложение, стилизованное под тексты, на базе которых её обучали.

Именно такие системы в последние годы предлагают для замены поэтов и журналистов. , замена не удалась. Нейросеть не понимает (в силу отсутствия сознания), что именно в неё поступает и что именно она выдаёт. Поэтому смысловые связи между отдельными понятиями она не учитывает. Когда ей "заряжают" задание на стихи, она на выходе выдаёт текст, лишённый реального смысла, хотя грамматически и похожий на нормальный. Прилично получается только для написания биржевых "новостей": чтобы после цифр падения курса акций написать "снижение связывают с неуверенностью биржевых аналитиков в перспективах компании Х", мозги не нужны. Достаточно и алгоритмов с нейросетями.

Часто не лучше дела и в физическом труде. Да, робот может класть кирпич, но либо медленнее человека, либо быстрее, но не так аккуратен. В итоге за одним робокаменщиком исправляют мелкие ляпы сразу несколько рабочих:

Возникает вопрос: можно ли сделать алгоритмическую машину - на простых или "нейросетевых" алгоритмах - так, чтобы она понимала, какую именно информацию обрабатывает? В теории - да. Но для того, чтобы она что-то понимала, программа должна обладать сознанием, осознанием самой себя и мира вокруг, пониманием того, что она существует и обладает собственной волей. Как это сделать - сегодня не известно, потому что мы, на самом деле, не очень понимаем, как работает наш мозг. И уж точно не можем воспроизвести его работу. Лучшие нейросети, имеющиеся сегодня, - это лишь внешние копии нейронных сетей. Мы бы и рады скопировать лучше, да техника не позволяет.

Ближайший к естественному мозгу человеческий проект - Blue Brain . С помощью суперкомпьютеров в нём пока удалось воспроизвести треть кубического миллиметра мозга крысы. Вроде бы получается. Правда, проблема в том, что в нашем мозгу далеко за миллион кубических миллиметров, а на Blue Brain уже потрачен миллиард евро. Как мы видим, даже создание аппаратной копии мозга одного человека - крайне сложная задача. Учитывая, что рост производительности процессоров в последние годы резко замедлился, вообще не известно, разрешима ли она. Вдобавок сама по себе такая копия ничего не даст. У слона мозгов больше, чем у нас, но интеллекта меньше. Почему? Строго говоря, точный ответ на этот вопрос не очень понятен. Очевидно, есть ещё что-то, кроме самих нейронов и сети, которую они составляют. Но что именно - не известно.

Что значит всё описанное выше? В первую очередь, то, что никакого настоящего искусственного интеллекта на сегодня не существует. А то, что есть, отличается от нашего интеллекта больше, чем резиновая женщина - от живой. Есть системы, натасканные на решение однотипных задач по а) заложенным в них простым алгоритмам (софт до нейросетей), б) копирующие алгоритмы из наборов данных, которые в них закладывают (нейросети).

Это очень, очень узкоспециализированные программы, не имеющие ничего похожего на собственное сознание. Поведение большинства животных заметно сложнее, чем самого лучшего робота из созданных людьми. Обычный муравей, столкнувшись с нетипичной задачей (не заложенной в его "алгоритмы") и не имея никакого набора данных для "обучения" (копирования), запросто решит сложную задачу, попутно изобретя орудия труда. Даже самые лучшие роботы пока к ним и приблизиться не могут:

Итак, современный робот - это не муравей. Скорее, это сложный и специализированный инструмент, аналог молотка. Только очень продвинутого. Человек с молотком может забить гвоздь быстрее, чем без молотка. Но скольких людей молоток за свою историю сделал безработными?

Как машины "оставляли людей без работы"

Опасения, что машины отберут у человека его рабочее место, появились даже не позавчера. Уже в 1811 году находились особо одарённые личности (луддиты), которые призывали ломать ткацкие станки, позволявшие одному ткачу заменить сразу десятки. Мысль была та же: машины уменьшают количество потребного труда, из-за чего излишки рабочей силы сразу оказываются на улице. Вроде бы логично.

Проблема этой истории в том, что движение луддитов началось в 1811 году, когда число рабочих в Британии было на подъёме. Самая массовая отрасль тех лет - текстильная, а её центр - Манчестер, где почти всё мужское население работало на текстильных фабриках. И если в 1800 году в Манчестере жило 89 000 человек, то к 1820 году - 180 000. К 1851 году их было 400 000 человек. Хуже того: внедрение машин сопровождалось... резким повышением количества рабочих часов и массовым привлечением детского труда. "Проклятие нашей системы фабрик в том, что по мере улучшения в производящих машинах жадность хозяев заставила многих требовать от рабочих рук большего, чем им назначено работать природой", - повествовал на слушаниях в британском парламенте в 1833 году эксперт по этому вопросу.

Людей заставляли вкалывать по 71 часу в неделю, и Британии впервые пришлось законодательно строго ограничивать число часов, сбавив их до 69 (сегодня - всего 40). Половина работников фабрик начала работать детьми, многие в возрасте четырёх лет! Налицо парадокс: машины должны были всех выгнать на улицу, откуда такой резкий рост числа рабочих? Откуда безумные переработки и дефицит рабочих рук, настолько жестокий, что пришлось привлекать детей?

Представим, что мы внедрили на всех текстильных предприятиях новые технологии, которые уменьшили количество нужных работников в 10 раз. Что произойдёт? Если мы взглянем в структуру стоимости любого промышленного товара, то увидим, что основную часть её составляет труд промышленных рабочих. Уменьшение затрат труда на порядок приведёт к заметному падению цены на товар. То же самое случилось и во всех других отраслях. Машинный обмолот зерна и жатки, а затем и импорт зерна на пароходах снизили цены на еду. "Заработки оставались стабильными, но цены на промышленные и сельскохозяйственные товары упали из-за промышленной и сельскохозяйственной революции", - констатирует известный историк экономики Хартвелл.

Резко упавшие цены привели к колоссальному росту потребления. В Англии XVII–XVIII века одежда была просто слишком дорогой, чтобы массы её покупали. Доминировавшее тогда сельское население ткало одежду само, долгими зимними вечерами, благо сеять и жать зимой всё равно не получится. Уже в XIX веке это потеряло всякий смысл: заводская одежда стала слишком дешёвой. Да и сами жители страны, большинство из которых стали горожанами, зимой работали не меньше, чем летом. Колоссальный рост спроса заставил привлекать на текстильные фабрики всё новых и новых рабочих, и абсолютное их количество так и не начало сокращаться.

В том месте, где такие технологии внедрили первыми, занятость не падала, как боялись луддиты, а росла - ведь более дешёвый товар захватывал всё новые рынки. Индия, а затем и Китай были завалены манчестерскими тканями и одеждой к середине XIX века. Манчестер к этому моменту производил 40 процентов всего текстиля мира. Там, где новых технологий не внедрили, наступил закономерный упадок. Но только до тех пор, пока и туда не пришли эти самые технологии. В самом деле, британских тканей кругом не видно. А вот Китай и Индия снова стали крупными производителями текстиля.

"Лет шестьдесят или восемьдесят тому назад это была страна... с редким, преимущественно земледельческим населением. Теперь это страна с колоссальными фабричными городами, с промышленностью, снабжающей своими изделиями весь мир и производящей почти всё при помощи самых сложных машин; …население, две трети которого заняты в промышленности", - сообщает Энгельс в "Положении рабочего класса в Англии".

В принципе, любой учебник экономики может объяснить случившееся. Сам предмет экономики - использование ограниченных трудовых и сырьевых ресурсов оптимальным образом, так, чтобы обеспечить на их основе производство максимального количества товаров и услуг.

Когда в какой-то отрасли из-за автоматизации внедряется больше машин (или роботов), их надо откуда-то взять, их надо кому-то обслуживать. За счёт этого резко растёт спрос на тех, кто будет делать эти машины, - а также тех, кто делает металл и добывает энергоносители, без которых станки или роботов не построишь. Больше нужно и строителей - ведь фабрик и железных дорог для них тоже приходится строить куда больше.

В XIX веке количество жителей Британии выросло вчетверо, с 10 до 40 миллионов, но доля рабочих среди них росла опережающими темпами. Текстильная промышленность стала нуждаться в рабочих меньше, а вот промышленность в целом - больше. Число занятых в ней выросло в десять раз - и внедрение машин не только не помешало этому, но и, по сути, сделало рост возможным. В странах, где машины не внедрялись (например, Китай), число рабочих в это время вообще не увеличилось.

Как ещё машины порождают новые профессии

Роботы могут пахать и убирать урожай, собирать автомобили или класть кирпич. Но они точно не могут переводить художественную литературу, писать успешные книги или учить детей. Что-то не слышно о роботах-парикмахерах или гениальных поэтах. Наконец, робот не может быть инженером, проектировать новых роботов, да и вообще любые новые изделия. Нет пока и работоспособных роботов-программистов или ремонтников. Это значит, что у огромного количества профессий даже самое широкое использование промышленных роботов не должно вызывать никакой опаски. Чем больше будет железных рук на производстве, тем больше человеческих рук потребуется, чтобы их программировать и чинить.

Но самое главное: высвобождение рук на производстве создаёт мощнейший драйвер для роста профессий, которых сейчас не существует и которые мы пока даже не можем себе представить.

Вернёмся на сотни лет назад. В 1700 году девять десятых всех рабочих мест были в сельском хозяйстве, почти всё остальное приходилось на кузнецов, шорников и гончаров. Промышленные изделия делались только для сверхбогатых. Цены на них были соответствующие - тогдашний пистолет в пересчёте на нынешние деньги стоил как гранатомёт сегодня, а книга - как лёгкий ноутбук.

Если бы нашли экономиста той поры и сказали ему, что машины дадут одному крестьянину кормить 50 горожан, из-за чего большинство крестьян уйдёт в города, он сказал бы, что наступит катастрофа. Они там начнут голодать и бунтовать: работы-то для них в городах нет.

И вот прошло несколько веков. Крестьяне стали исчезающе редким видом тружеников, но переехавшие в город голодать и бунтовать почему-то не спешат. Число голодных резко уменьшилось, следов разинщины или пугачёвщины не видно. Люди, прибивающие себя за мошонку к брусчатке Красной площади, выглядят подозрительно упитанными. Что пошло не так?

Когда у людей освобождаются руки от удовлетворения самых простых потребностей - например, выращивания еды, - они тут же находят новые. Например, менять одежду, ездить в отпуск на море (ещё в XVI веке так не могли сделать и короли) или прикупить очередной смартфон и автомобиль. Фитнес-зал, наконец. Потребности нашего современника растут практически бесконечно. Из этого следует простой и очевидный прогноз: рост числа роботов будет увеличивать количество занятых в сфере услуг или производстве товаров, которые нам сейчас так же сложно себе представить, как современникам Ивана Грозного - поездки на черноморские курорты.

Чем больше роботов - тем больше рабочих мест

Ну хорошо, всё это теория. А что с практикой? Может, нынешние роботы такие продвинутые, что совсем уж не оставят места рабочим? Вон, посмотрите, как шустро они собирают машины - и люди им почти не нужны:

Что ж, есть простой способ проверить. Самая роботизированная страна мира - это Южная Корея, где в 2014 году было 440 многоцелевых промышленных роботов на 10 000 рабочих. В мире в среднем их тогда было всего 68. Выгнали ли роботы южнокорейцев на улицу? Не совсем: в 2015 году лишь 3,6 процента южнокорейцев были безработными. У соседа - КНДР - таких роботов ноль, а безработица в несколько раз выше. Кстати, в России таких роботов на 10 000 рабочих ровно 1 , в 440 раз меньше, чем в Южной Корее. Угадайте, что это значит? Верно: безработица в нашей стране намного выше (официально - 5,8 процента). Япония - на втором месте по роботам, безработица, однако, как в Южной Корее, а не как в России или КНДР. Вообще, чем выше уровень автоматизации в той или иной стране, тем там безработица.

Из предыдущей части читатель уже понял, почему так. Южная Корея с её роботами делает продукцию, с которой (без заградительных пошлин) не может конкурировать Россия, потому что у неё таких роботов почти нет. Точно так же британские станки в своё время позволили англичанам задавить индийских бесстаночных конкурентов. Уже в 1834-м британский генерал-губернатор констатировал факт: "Равнины Индии белеют костями ткачей". Наверно, так же белели костями мамонтов равнины Евразии в эпоху их вымирания. Поэтому вполне закономерно, что в Корее безработица ниже, чем в России: ведь роботы-то у них, а не у нас.

Волноваться, что русские рабочие повторят судьбу своих индийских коллег из 1834 года, не стоит. Ткачи умирали потому, что у них не было таможенных пошлин от дешёвой английской продукции. Суверенные страны - те же США - в те годы просто вводили пошлины и сохранили свою текстильную индустрию. Современная Россия идёт по тому же пути. Приходящий сюда автопроизводитель (именно в этой отрасли больше всего роботов) либо платит пошлину, либо строит в стране завод и доводит локализацию машины до 65 процентов.

В итоге корейцы (и прочие иностранцы) неизбежно принесут роботов и в Россию, за что, конечно, заранее им спасибо. Глядя на отечественных бизнесменов, нетрудно догадаться, что, если бы роботизация зависела только от их воли, мы бы её ещё долго не увидели. Кстати, процесс уже идёт. После установления иностранного контроля над ВАЗом количество промышленных роботов там заметно выросло, хотя пока ещё и недотягивает до французских и японских заводов Renault-Nissan. К счастью, как и в Корее, безработица от этого лишь сократится.